Душа бездны - Страница 87

– Закрой глаза. Я посчитаю от одного до пяти. Когда произнесу «пять» твоя душа улетит отсюда. Единственной связующей нитью станет мой голос. Слушай его, подчиняйся ему. Когда я просчитаю в обратном порядке и скажу «один», ты проснешься. Дорайна, ты слышишь меня?

– Да, – невыразительным голосом произнесла она.

– Твоя душа выскальзывает из тела и устремляется ввысь, одновременно приобретая утраченные в земном теле знания. Чем дальше я считаю, тем сильнее ты открываешь разум. Один, два, три… четыре… пять! Дорайна, ты слышишь меня?

– Я слышу тебя, – отозвалась девушка.

– Где ты сейчас?

– Просто лечу… Не знаю, где. Здесь темно. Чувствую еще чье-то присутствие, но не вижу и не слышу ничего.

– Попробуй вернуться в прошлое. В раннее детство. Тебе три года. Что ты видишь?

– Маму. Она обнимает меня, заплетает волосы. Входит отец, я бегу ему навстречу. Он подхватывает меня на руки и кружит. Я смеюсь…

На лице Дорайны появилась беззаботная улыбка.

– Мойдера вижу… Он размахивает деревянным мечом и просит, чтобы отец поиграл с ним.

– Хорошо… Теперь тебе год. Что ты видишь?

– Вормия… Она осматривает меня. Мама смотрит на нее с беспокойством и спрашивает, что со мной не так. Говорит, что я пугаю ее. Наш пес Бурка забегает в дом. На шее веревка болтается. Оторвался… Он рычит на Вормию, бросается ко мне. Мама кричит, пытается отогнать его, но он оскаливает зубы. Я смеюсь и пытаюсь сказать им, что он не хочет ничего плохого. Просто боится за меня. Он говорит мне, что на дворе собралась толпа. Они кричат… говорят, что со мной что-то не так.

– Пес? Говорит тебе? – приподнял брови Биварий.

– Да. Я понимаю его. Остальные боятся того, что я издаю странные звуки и говорю с ним. Птицы… Слышу, как они галдят снаружи. Чувствую их беспокойство. Они слетелись отовсюду… Бурка! Они застрелили его! Отец застрелил из лука… Я плачу. Слышу крики людей, они убегают от обезумевших птиц. Я вижу их глазами. Глазами птиц…

– Ничего себе, – выдохнул Мойдер. – Я думал, мне это снилось… Я помню… Помню, о чем она говорит. Но был тогда совсем маленьким.

– Старейшина говорит, что меня нужно убить… Что я нечистый дух… Вмешивается Вормия. Она говорит, что попытается помочь… Вводит меня в транс. Так, как сейчас… Она внушает мне забыть о том, что скрыто во мне. Жить обычной жизнью… Когда я снова открыла глаза, то перестала слышать их… перестала видеть их глазами…

– Кто же ты, девочка? – прошептал Биварий. – Вернись в миг своего рождения… Что ты видишь?

– Не могу! – лицо Дорайны исказилось болью. – Он не пускает!

– Кто не пускает?

– А-а-а!

Она закричала так, что все вздрогнули, обхватила руками виски и стала раскачиваться.

Мойдер бросился к нетиру и схватил его за плечи:

– Прекращай это, слышишь?

– Мы почти добрались, – прерывисто воскликнул он.

– Я сказал: прекращай!

Из носа Дорайны хлынула кровь. Теперь уже черноволосый издал сдавленный возглас и рявкнул:

– Биварий, останови это!

Лысый судорожно сглотнул и кивнул:

– Дорайна, я считаю от пяти до одного. Когда скажу «один», ты проснешься… Пять, четыре, три, два… один.

Дорайна распахнула глаза, на мгновение полыхнувшие ярким синим светом. Сияние исчезло, девушка вернулась к реальности и завертела головой. Коснулась носа и с недоумением глянула на кровь на своих пальцах.

– Что со мной? – ее передернуло.

– Кто-то очень не хочет, чтобы ты вспомнила, – проговорил Биварий. – Вспомнила, кто ты есть. Я не знаю, чего нам удалось добиться. Удалось ли снять завесу с твоих способностей. В любом случае лучше подождать до утра. Ты устала.

Она кивнула и подавила зевок:

– Так спать хочется.

Кильдер протянул ей платок, и она механически вытерла кровь с лица. Потом легла на плащ, подложив под голову котомку, и тут же уснула. Остальные еще некоторое время наблюдали за ней, потрясенные услышанным и увиденным. Потом тоже легли спать.

***

Дорайна снова парила в пустоте, казавшейся живой. Барахталась в ней, будто в липком тумане, пыталась выбраться. Пустота забивала ноздри, мешала дышать. Чья-то сильная рука схватила за плечо и потащила наверх. Дорайна вдохнула невероятно чистый воздух и не могла надышаться им. В глаза полыхнуло светом, белым и ярким. На несколько мгновений она ослепла, а когда снова могла видеть, различила облака. Небо голубое и ясное – на много фаринов вокруг. Дорайна парила в его высоте, вокруг пролетали клочья облаков.

Посмотрела вниз и замерла от восхищения. Там, на земле простирался город – ослепительно яркий, сказочный. Над ним парили колесницы, летающие сами по себе, словно пробужденные волшебством. В них сидели люди. Они разговаривали, смеялись, вели себя так, будто ничего особенного вокруг не происходит, будто привыкли видеть эти чудеса каждый день.

Дорайна полетела туда, город выростал на глазах. Она уже могла различить каждый камешек мостовой и лица людей, идущих по улицам. Везде чисто, богато, роскошно. Встречаются и бедно одетые люди, но по ним видно, что не местные. Вжимаются в стены, округлившимися глазами озираются вокруг.

Незримая сила потащила Дорайну за собой и втолкнула в открытое окно великолепного трехэтажного дома. От роскошного убранства покоев у Дорайны захватило дух. Золото, расписные потолки, мраморные статуи. В центре всего этого колыбель, сверкающая белизной. Оттуда доносится смех ребенка. Над колыбелью склонилась женщина в серебристом платье, с длинными светлыми волосами. Она ловит крохотные ручки ребенка и мягко сжимает их. У Дорайны отчего-то сжалось сердце, а к горлу подступил ком. Ей нестерпимо захотелось, чтобы женщина повернулась к ней. Хотелось увидеть ее лицо.